24.03.2016

Анализ Постановления ЕСПЧ по делу «Роман Захаров против России» № 47143/06 от 4 декабря 2015 года

Настоящий материал (информация) произведён, распространён иностранным агентом Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики» либо касается деятельности иностранного агента Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики»

Кирилл Коротеев
Магистр права (университет Сорбонны), юридический директор Правозащитного центра «Мемориал», ответственный за ведение дел в Европейском Суде по правам человека

Комментарий Кирилла Коротеева постановления ЕСПЧ о прослушивании мобильных телефонов

Дело Роман Захаров против России касалось российского регулирования прослушивания мобильных телефонов и перехвата любой другой информации вне рамок уголовных расследований.

Хотя не было доказательств, что телефоны заявителя подвергались прослушиванию, Большая Палата указала, что при оценке приемлемости жалобы она будет руководствоваться двумя критериями: должен ли человек, подвергнутый прослушиванию, по национальному законодательству быть уведомлен о прослушивании, и есть ли в его распоряжении эффективные средства защиты, которые позволили бы ему оспорить правомерность прослушивания. Ответы на вопросы были отрицательными, а жалоба заявителя — приемлемой.

Переходя к рассмотрению дела по существу, Большая Палата подтвердила общие принципы, касающиеся анализа соответствия прослушивания телефонов, высказанные в деле Кеннеди против Соединенного Королевства: должен существовать контроль за органами, осуществляющими прослушивание, при принятии решения о прослушивании, при осуществлении прослушивания и по окончании прослушивания.

В отношении российского законодательства Большая Палата была удовлетворена, что применимые нормативные акты хоть и были опубликованы только в ведомственной прессе, но были доступны в компьютерных системах. В отношении соответствия законодательства требованиям «качества закона» по ст. 8 Конвенции, Большая Палата отметила неконкретность оснований, при наличии которых возможно прослушивание: хотя закон ограничивает прослушивание преступлениями средней и большей тяжести, к таким относится, например, карманная кража. Среди проблем Судом было отмечено и неограниченное усмотрение при прослушивании на основании угрозы национальной, экономической и экологической безопасности (понятия не определены и наличие угрозы безопасности никем не проверяется), а также прослушивание не только подозреваемых и обвиняемых в преступлениях, но и любых других никак не определенных лиц.

Хотя Большая Палата была удовлетворена процедурами продления прослушивания и уничтожения результатов прослушивания, но выразила обеспокоенность отсутствием положений о немедленном уничтожении очевидно ненужных записей и других полученных данных.

Переходя к оценке пропорциональности вмешательства в тайну телефонных переговоров, Большая Палата согласилась, что суд — уместный орган, контролирующий принятие решения о начале прослушивания, без согласия которого по общему правилу такие действия невозможны. Однако российский суд не осуществляет полноценного контроля при принятии решения, разрешающего прослушивание: суд не имеет доступа к информации о методах и тактиках оперативно-розыскной деятельности, не проверяет ни наличие обоснованного подозрения в преступлении, факты дела и соразмерность по ст. 8 Конвенции. Хотя Конституционный Суд РФ не раз напоминал о необходимости полноценной судебной проверки запросов на разрешение прослушивания, Большая Палата отметила, что обязательность определений Конституционного Суда сомнительна и нет доказательств, что эти определения когда-либо соблюдались судами. Кроме того, закон об оперативно-розыскной деятельности, в отличие от УПК, не требует выдавать разрешение на прослушивание в отношении конкретного человека или конкретного номера телефона (известны случаи разрешениях на прослушивание в отношении всех номеров на какой-либо территории), а в неопределенных «срочных случаях» угроз национальной безопасности прослушивание может быть начато и без судебного разрешения. Хотя суд уведомляется в течение 48 часов и может признать дальнейшее прослушивание незаконным, Большая Палата указала на отсутствие полномочий суда признать незаконным и прослушивание в течение первых 48 часов с уничтожением записей и других полученных данных.

Важным аспектом анализа соразмерности для Большой Палаты была невозможность контроля наличия разрешения на прослушивание в момент его начала. Действительно, чтобы включить прослушивание какого-либо номера сотрудник органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, не обязан никому предъявлять это разрешение. Более того, в соответствии с российским законодательством оператору связи запрещено иметь доступ к оборудованию для прослушивания. Таким образом, невозможно проверить, осуществляется ли прослушивание в соответствии с разрешением, полученным предварительно.

В отношении контроля за прослушиванием после выдачи разрешения, Большая Палата отметила, что суд, выдавший разрешение, о ходе и результатах прослушивания не уведомляется. Правительство указывало на прокурорский надзор за прослушиванием, но Большая Палата сочла его неэффективным: прокуроры зависят, в силу процедуры их назначения, от исполнительной власти, они согласуют разрешение на прослушивание и одновременно проверяют ее законность, то есть в силу конфликта интересов не являются независимым органом от тех, которые осуществляют прослушивание, они не имеют доступа к информации о методах и тактиках оперативно-розыскной деятельности, не могут контролировать действия ФСБ и не вправе принимать решение об уничтожении записей и данных, полученных незаконно. Кроме того, хотя прокуроры готовят полугодовые отчеты о контроле за прослушиванием телефонов, эти отчеты не публикуются.

Наконец, Большая Палата подвергла критике российские средства правовой защиты от неправомерного прослушивания. Поскольку, кроме как в уголовных делах, человек, чьи переговоры прослушивались, чьи данные перехватывались, не уведомляется о том, что был подвергнут прослушиванию, он не может эффективно оспорить правомерность прослушивания. Правительство ссылалось на несколько решений судов, признававших мероприятия оперативно-розыскной деятельности незаконными, однако все они касались обысков и изъятий предметов и документов, т. е. таких действий правоохранительных органов, которые по определению известны лицам, в отношении которых они проводятся.

По всем этим мотивам Большая Палата единогласно пришла к выводу о нарушении ст. 8 Конвенции в деле заявителя.

Данное решение Большой Палаты хоть и не создает новых требований к государствам в сфере регулирования прослушивания телефонов и перехвата данных, передаваемых по мобильной связи, но подробно разъясняет значение критериев, сформулированных в деле Кеннеди. Из решения следует необходимость полноценной и всеохватывающей реформы оперативно-розыскной деятельности в России, но такая реформа невозможна при имеющемся у российских властей отношении к международно-правовым обязательствам в сфере прав человека. В этом смысле, решение Роман Захаров против России — «на вырост» для нашей страны. Но частью дебатов о реформе прослушивания телефонных переговоров и перехвата данных оно уже стало — в Соединенном Королевстве и Нидерландах.

Мнение автора может не совпадать с мнением Института права и публичной политики