Конституционный Суд в 2023 году: подводим черту

Подводя итоги работы Конституционного Суда за 2023 год хочется сказать уже привычную нам фразу: “Этот год был непростым”. Лично мне 2022 год запомнился двумя вещами: первое – постановлением по делу Подакова, в котором КС защитил трудовые права и академические свободы преподавателей, второе – 4 решениями по новым субъектам Российской Федерации, в которых поставил под сомнение ряд своих предыдущих подходов (см. аналитику). Сейчас заканчивается 2023 год, а значит самое время подвести небольшие итоги работы КС.

Если верить сайту КС, за 2023 год суд принял 60 постановлений. Мы привыкли к тому, что чаще всего КС выносит постановления по жалобам граждан. В этом году тенденция действительно подтвердилась: 41 постановление из 60 касается прав заявителей-физических лиц, то есть 68% постановлений. На втором месте идут коммерческие организации – 8 постановлений, то есть лишь 13%. Третье место заслуженно занимают суды: по их запросам, в том числе запросам Верховного Суда, Суда по интеллектуальным правам, а также городских и областных судов, КС принял 6 постановлений, то есть 10%. При этом в КС обращались и муниципальные образования (2 постановления), а также НКО, региональное отделение политической партии и бюджетная организация (по одному постановлению). 

Ситуация отличается от прошлого года: тогда КС принял 59 постановлений, из них в пользу граждан – 49, то есть 83%. В пользу коммерческих организаций КС вынес только 4 постановления, а по запросам судов – 2. При этом ещё 4 постановления КС принимал по вопросам принятия в состав РФ новых субъектов – ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областей.

Из решений Конституционного Суда за 2023 год я решил по своему усмотрению выделить топ-5 решений, которые защитили права заявителя, могут позитивно повлиять на правоприменительную практику, а также содержат важные позиции. 

Кроме этого, я составил антирейтинг решений КС за 2023 год: это те решения и те позиции, которые, по моему мнению, принесли заявителям больше ущерба и которые могут очень негативно повлиять на правоприменение и конституционный строй в целом.

Отмените это немедленно: топ-5 решений Конституционного Суда за 2023 год

На мой взгляд, безоговорочное первое место заслуженно уходит постановлению КС по делу Ирины Анатольевны Алебастровой – уволенного преподавателя факультета права НИУ ВШЭ. Почему это дело – топ за 2023 год? Во-первых, оно началось ещё в 2020 году, когда с факультета права “Вышки” были уволены ряд преподавателей конституционного права. Не теряя надежды, Ирина Анатольевна около трёх лет судилась в ординарных судах, чтобы затем добиться справедливости и в КС. Это дело об упорстве преподавателя конституционного права, который доказал, что побеждать можно даже там, где надежды на победу почти нет. Говоря простым языком, преподаватель конституционного права доказал неконституционность своего увольнения. 

Во-вторых, это решение доказывает, что постановление №32-П 2022 года по делу Подакова, которое также касалось прав педагогических работников, явно недостаточно для их защиты от вузовской администрации, а законодатель так и не сумел подойти системно к решению этой проблемы. Получилось так, что КС вынужден закрывать те огрехи, на которые не обратил внимание законодатель.

В-третьих, КС всё-таки подтвердил большинство аргументов заявительницы, в том числе о проблеме того, что специальные нормы о трудовых отношениях с преподавателями не должны подменять общие трудовые гарантии для работников. Подробнее см. аналитику по делу И.А. Алебастровой.

В-четвёртых, – и это самое важное, – КС указал, что дело Алебастровой не может быть пересмотрено, но при этом она имеет право на применение к ней компенсаторных механизмов. Размер и формы устанавливаются Басманным районным судом. Учитывая, что практика по компенсаторным механизмам незначительна, суды не всегда понимают, что это за зверь, я не сомневаюсь в том, что Ирина Анатольевна создаст ещё не одно прецедентное решение. 

Второе – Дело о Свалках. Свалки – это не просто проблема общества потребления и тотальных запросов человечества, но и проблема распределения полномочий на всех уровнях публичной власти. При этом конкретный объём полномочий этих органов по ликвидации несанкционированных свалок чётко не определён. В данном деле шла речь про те свалки, которые обнаружены на землях муниципальных образований, но при этом не являются их собственностью. Законы прямо не возлагают на местное самоуправление обязанность по ликвидацию таких свалок и в целом существенно ограничивают муниципальные полномочия, однако именно органы местного самоуправления несут ответственность за содержание таких земель, независимо от того, разграничена ли собственность или закреплена ли земля за конкретным пользователем. 

Конституционный Суд указал, что полномочия по ликвидации несанкционированных свалок носит общегосударственное значение, следовательно, в решении этой проблемы должны также участвовать все уровни власти. Муниципальная власть не может и не должна нести всю ответственность за их ликвидацию. Иное бы означало нарушения принципа самостоятельности местного самоуправления. 

Это дело интересно также следующим. Во-первых, своими заявителями – городом Кодинск Кежемского муниципального района Красноярского края, а также администрацией Новосибирского района Новосибирской области. То есть муниципальными образованиями. Тот редкий случай, когда заявителем становится не-физическое лицо. Во-вторых, это было открытое слушание, что нынче большая редкость для КС, а представителем заявителя был один из преподавателей кафедры конституционного и муниципального права МГУ – О.И. Баженова. В-третьих, в резолютивной части (пункт 2) КС указал: пока законодатель не урегулировал этот вопрос, суды, при соблюдении ряда условий, могут принимать решения, которые возлагают на органы местного самоуправления ликвидировать свалки за счёт средств местного бюджета.

Третье дело - Дело о принудительном психиатрическом лечении. К сожалению, проблема людей, которые страдают психическими расстройствами, не всегда  подсвечивается должным уровнем на медийном или академическом уровне, а многие методики и нормы морально устарели. 

Салехардский горсуд поставил перед КС вопрос конституционности продления и изменения принудительных мер медицинского характера без наличия предельного срока, ссылаясь на несоразмерность ограничений прав граждан, а также нарушение права на личную неприкосновенность. 

По мнению КС, принудительные меры медицинского характера нельзя рассматривать как ограничения или нарушения прав, поскольку они являются лечением, которое преследует конституционно значимые цели. А поскольку продление, отмена или изменение этих мер возможны только по решению суда на основании результатов освидетельствования комиссией, то судебная защита в полной мере обеспечивает права этих лиц. Длительность мер также нельзя рассматривать как ограничение прав, поскольку конечная цель – излечить этих лиц, или, как минимум, улучшить их здоровье.

На мой взгляд, это решение занимает заслуженное третье место за концептуальный подход: КС де-юре и де-факто вывел из-под действия статьи 55 (часть 3) – о пределах вводимых государством ограничений – принудительные меры медицинского характера. А значит, пределы этих мер теперь находятся в полном усмотрении специальных комиссий, и установленные Конституцией пределы ограничений прав к ним не относятся. 

Четвёртое: Снова о выборах или Старая песня о главном. Моя любимая категория дел в КС – это электоральные дела. Особенно когда КС встаёт на сторону заявителя – кандидата или партии. Всё бы ничего, но победа в таких кейсах – приз проигравшего, поскольку стоявшее на кону право быть избранным утрачивается. Как говорят в избиркомах, – вам обязательно повезёт через 5 лет! Специфическая черта таких кейсов в КС заключается в том, что Суд, если и выступает на стороне заявителя, то, как правило, исправляет технические огрехи законодателя, а не решает концептуальную проблему. Подробнее можно прочитать тут. Но при этом в таких делах говорится очень много приятных вещей про принципы народовластия, соразмерность, гарантии политической оппозиции и политическую конкуренцию, а также про реальное содержание права избирать и быть избранным. К сожалению, из-за потери права участия в избирательной кампании в конкретный момент избирательной кампании, утешительный приз на хлеб не замазать. 

В “Старой песне о главном” КС встал на сторону Оренбургского областного отделения КПРФ. Если кратко: отделение выдвинуло список кандидатов в горсовет, но из-за опечаток список не заверили, то есть из-за ошибки в одной фамилии снесли целый список. Кроме вышеупомянутых правовых позиций, КС также напомнил свои позиции о том, что игнорирование избиркомами своих прямых обязанностей не согласуется с конституционной ролью госорганов в соблюдении и защите избирательных прав, «тем более применительно к оппозиционным кандидатам и выдвинувшим их политическим партиям». Более того, если такая ошибка допущена, отстранение от выборов не может быть единственным вариантом. 

“Красота” этого дела в другом: КС в 2017 году говорил тоже самое, но по другому кейсу. Единственное отличие – оспариваемый акт (в 2017 году – закон о выборах депутатов Госдумы, в 2023 – закон “об основных гарантиях…”) и заявитель (ранее – кандидаты, сейчас – реготделение КПРФ). Как пела группа “Дельфин”, как будто так уже было. И это ощущение не покидает при прочтении. 

Но заслуженное 4-е место этому кейсу уходит вовсе не из-за повторение старых позиций. А из-за права реготделения КПРФ на компенсаторные механизмы. Проблема та же, что и у дела Алебастровой: право уже не восстановишь (объективно), закон о КС чётко не регулирует эти вопросы, практика сложилась достаточно негативная и ограниченная, а процессуальные кодексы вовсе не предусматривают такой процедуры. Фактически, КПРФ должны поставить перед судом серьёзную конституционную проблему: сколько стоит конституционное избирательное право? Тем самым, создав новый прецедент. Желательно, дойдя до КС снова.

Пятое место – в защиту детей. Несовершеннолетняя жительница была осуждена к 3 годам лишения свободы (приобретение свертков с наркотиками). За вовлечение её в совершение преступления был привлечён к ответственности другой гражданин, однако впоследствии он был оправдан, а сама несовершеннолетняя потерпевшей судами не признавалась. Суды также пришли к выводу, что она хоть и совершала преступление под влиянием другого гражданина, но по своей воле. 

Почему мы отмечаем это решение?

Во-первых, позицией КС о том, что несовершеннолетний, который был вовлечён в преступную деятельность, признаётся потерпевшим в делах о вовлечении в преступную деятельность.

Во-вторых, формулировка резолютивной части. С одной стороны, КС признал оспариваемые нормы УК и УПК не противоречащими Конституции и выявил их надлежащий конституционно-правовой смысл. С другой – достаточно интересно ответил на вопрос о возможности пересмотра. КС сказал, что возможность пересмотра решений, которые (а) касаются заявительницы и (б) в которых она не получила статуса потерпевший, должны рассматриваться в порядке УПК, поскольку такой пересмотр может быть связан с пересмотром оправдательного приговора в отношении другого человека. То есть фактическим ухудшением положения уже оправданного лица.

Топ-5 анти-решений Конституционного Суда: какие проблемы остались за бортом?

Первое – Дело Преподавателей Вышки, или Дело об академических правах. Если первое место в топе занял кейс Ирины Анатольевны, также уволенного преподавателя Вышки, то первое место в антирейтинге занимают кейсы Ильи Гурьянова (преподаватель философии) и Елены Лукьяновой (преподаватель конституционного права). За редким исключением, обстоятельства дела у них похожи: все трое преподавателей, включая Ирину Анатольевну, были уволены из-за дефектности статьи 332 ТК РФ. Эта норма допускала произвол университетской администрации, которая могла уволить преподавателя даже после успешного прохождения конкурса. В апреле 2023 года КС вынес два отказных определения – в отношении Гурьянова и Лукьяновой.

Первое место в нашем антирейтинге эти дела занимают вовсе не из-за правовых позиций, аргументов или самого факта отказа, а из-за резолютивной части и неоднозначности по вопросу пересмотра. КС отказал вовсе не на том основании, что их права не были нарушены. А потому, что ранее по этому же предмету было вынесено постановление по делу Подакова № 32-П, которое сохраняет свою силу. 

С одной стороны, подход предельно понятен: позиции из дела Подакова должны распространяться на кейс Лукьяновой и Гурьяновой. Даже несмотря на то, что к моменту вынесения этого постановления, оба заявителя уже практически прошли Верховный Суд, они не должны лишаться права восстановить свои права с учётом позиций КС. Иное бы означало, что решения и позиции КС применимы только к тем лицам, в отношении которых они вынесены. 

Но с другой, – сама возможность пересмотра дела лишь на основании позиции КС, которая (1) выражена в определении и (2) прямо не говорит о пересмотре, – следует из Закона о КС скорее имплицитно. Суды общей юрисдикции толкуют закон и правовые позиции КС слишком формально и буквально, отказывая заявителям. Конечно, такая практика противоречит тому, что ранее говорил сам КС об обязательности своих позиций. 

Таким образом, эти два кейса занимают первое место, поскольку КС, де-факто подтвердив правоту заявителей, недостаточно артикулировано выразил свою позицию, создав сложности для пересмотра их дела. Говоря простым языком, дойдя до победного финиша, заявителям достаточно сложно воспользоваться плодами такой победы.

Конституционный Суд в “Крепости”. Дело “Крепости” началось ещё в 2019 году. Тогда к задержанному на публичном мероприятии не пустили адвоката под предлогом того, что на территории МВД введён план “Крепость”. Задержанный студент, как и его адвокат, обратились в КС. В своей жалобе они указывали, что нарушается: во-первых, право на квалифицированную юридическую помощь – право, которое не может быть ограничено ни при каких условиях, поскольку является абсолютным, во-вторых, “право на профессию”, поскольку право на юридическую помощь не существует в вакууме и для её реализации нужен адвокат, в-третьих, гарантии судебной защиты, поскольку судебная проверка сводилась лишь к формальному подтверждению полномочий полиции. Подробнее можно прочитать тут.

В своём решении КС пришёл к следующим выводам. Во-первых, недопуск адвоката – это вовсе не ограничение права, а всего лишь порядок реализации. Если право на получение квалифицированной юридической помощи является абсолютным, то право адвоката на допуск к своему доверителю можно ограничивать. Во-вторых, заявители сами не воспользовались правом, которое у них было. В-третьих, КС посчитал, что приказы “для-служебного-пользования”, которое принимает МВД на основании закона о полиции, не могут быть предметом нормоконтроля и приняты на основании закона, который права заявителей не ограничивает.

Это решение занимает заслуженное второе место – по степени опасности. Хотя КС в решении старается обойти проблему нарушения абсолютного права на квалифицированную юридическую помощь, он фактически нивелирует его абсолютный характер, оправдывая возможность недопуска адвоката к задержанному лишь на субъективном усмотрении исполнительной власти. 

Дело о социальных пособиях. Две группы заявителей – лица с инвалидностью I группы (со статусом “с детства” и без такового), а также лица, которые за ними ухаживают (ЛОУ), обратились в КС, оспаривая ряд положений президентских указов по социальным пособиям. По их мнению, нарушается принцип социального государства, равенства, право на достойную жизнь, достоинство личности, а также гарантии индексаций социальных пособий, установленные недавними поправками в Конституцию. КС заявителям предсказуемо отказал. Подробнее аналитику решения см. здесь.

Это решение занимает третью строчку антирейтинга, поскольку:

Первое – КС использовал два противоречивых подхода по одному и тому же вопросу. С одной стороны, КС говорит о том, что право на социальные пособия ЛОУ не следуют прямо из Конституции (хотя это прямо противоречит статье 55 (часть 1) Конституции), а с другой – говоря о социальных полномочиях Президента, – выводит их имплицитно из Конституции, хотя они там непосредственно не упоминаются.

Второе – КС отказался оценивать проблему индексации социальных пособий, которую сам же КС признал соответствующей главам 1, 2 и 9 Конституции в своём Заключении. В решении по делу о социальных пособий КС аргументировал отказ тем, что индексация – широкая дискреция законодателя, который за три года никак не урегулировал этот вопрос. Не будем забывать, что у КС были инструменты принудить законодателя к такому регулированию.

Третье – затягивание процесса рассмотрения. Правда, это претензия скорее к Секретариату КС, который первоначально отказал, сославшись на то, что жалоба не соответствует закону по форме. Полностью. Аргументы противоречили как Закону о КС, так и Регламенту самого КС. Подробнее этом см. тут.

ВИЧ-Дело. ВИЧ-люди в России – одна из самых дискриминируемых групп. В большинстве случаев такая дифференциация прав необъективна и часто связана с предрассудками. Конституция же запрещает любые формы дискриминации (статья 19, часть 2, Конституции).

Так, жительнице Свердловской области, которая имеет инвалидность II группы, отказали в санаторно-курортном лечении, которое положено ей по закону, из-за ВИЧ-статуса. Для обоснования отказа в лечении суды ссылались на указ Минздрава о том, что основанием для отказа могут быть заболевания, передающиеся половым путём (ЗППП). К которым ВИЧ, конечно, не относится. В результате отнесение ВИЧ к ЗППП остался на усмотрении самого правоприменителя. Такой подход – результат предрассудков, поскольку ВИЧ при неопределяемой вирусной нагрузке не может передаваться другим людям, следовательно, ни о какой угрозе другим лицам нет. Иных объективных и разумных оснований для дискриминации ВИЧ-людей в получении санаторно-курортного лечения нет. 

Несмотря на значимость поднимаемой проблемы, а также фактический отказ ВИЧ-людям в получении социальных гарантий лишь на основании этого статуса, отказ КС носит формальный характер. Во-первых, КС в своём решении ограничился тем, что закон (буквально!) и так эффективно защищает право на социальную помощь. Во-вторых, что разрешение вопроса заявительницы фактически является оценкой правильности отнесения ВИЧ к ЗППП, что не входит в компетенцию Суда. 

Набираю вечное ноль-семь: и снова про адвокатские телефоны в изоляторах. Заявитель – адвокат, которому запретили пройти с мобильным телефоном в следственный кабинет изолятора временного содержания (ИВС). Нормативное основание – ряд законов, которые запрещают даже адвокатам использовать технические средства связи. В своей жалобе адвокат указал, что такое положение противоречит статьям 18, 19, 46, 48, 56 (часть 3) и 123 (часть 3) Конституции. В этом конкретном деле меня заинтересовала именно статья 48 – право на квалифицированную юридическую помощь, которое как в теории конституционного права, так и в соответствии с Конституцией (часть 3 статьи 56), является абсолютным правом. То есть таким, что не подлежит ограничению. Ранние позиции КС придерживались именно такого, пусть и небесспорного, подхода. 

КС отказал адвокату, сославшись на такие аргументы.

Во-первых, регулирование права на квалифицированную юридическую помощь, как и элементы содержания этого права – компетенция законодателя. Последний может определять как условия реализации этой помощи, так и её возможные ограничения.

Во-вторых, само по себе использование адвокатом мобильного телефона “не образует содержание его деятельности…” и “не является содержательной частью и права задержанного… пользоваться помощью адвоката”. Говоря простым языком, по мнению КС, запрет использования мобильника в ИВС не может рассматриваться в качестве элемента оказания юридической помощи.

КС резюмировал, что запрет использовать технические средства связи не может расцениваться как ограничения права.

Это решение занимает последнюю строчку нашего антирейтинга. И вот почему.

Во-первых, право законодателя регулировать основные элементы и содержание права на юридическую помощь – небезгранично. Последний не может, прикрываясь условиями реализации права, фактически ограничить права адвоката. То есть обессмыслить это право, тем самым, нарушая уже часть 2 статьи 55 Конституции, которая запрещает умаление права. Законодатель должен быть максимально внимателен именно к перечню абсолютных прав, которые не подлежат ограничению вообще. КС же обходит эту тему стороной и рассуждает об абсолютных правах как о тех, которые могут быть ограничены в соответствии с частью 3 статьи 55 Конституции. 

Во-вторых, КС не аргументирует, а просто постулирует, что использование мобильника в ИВС не является элементом содержания права на юридическую помощь и не образует содержание деятельности самого адвоката. На мой взгляд, эти технические средства всё же образуют содержание права на помощь адвоката: в современных условиях они помогают сделать эту помощь доступнее и эффективнее, служат средством коммуникации, а также являются неотъемлемой частью работы любого защитника. В условиях экстренной юридической помощи или другой острой необходимости, мобильный становится важнейшим средством работы адвоката. Без таких “технических средств” последний едва ли может осуществлять свою деятельность, а подзащитный – пользоваться необходимыми услугами. Мобильный телефон же де-факто стал частью права на юридическую помощь. Об обратном даже нет смысла рассуждать. 

В-третьих, – самое главное, – подход, который использовал КС: можно сделать ещё хуже. С одной стороны, Суд говорит о том, что запрет адвокатских мобильников в ИВС – это вовсе не ограничение права, а с другой – допускает, что право на юридическую помощь может быть ограничено или ещё более строго регламентировано законодателем. Говоря простым языком: поскольку сейчас адвокатом запрещают проносить мобильные в ИВС и это никого не ограничивают, то законодатель де-юре может какой-то элемент этого права и ограничить. На мой взгляд, сделав хуже.

 

Выводы

Этот год был непростым. Для Конституционного Суда и конституционного права в целом. Как бы ни критиковали КС за неоднозначные решения и неоднозначные выводы, я всё же считаю, что пусть и с перебоями, но КС держит планку: победа Ирины Алебастровой в КС – это важный маркер того, что устои правового государства ещё могут защищаться на конституционном уровне. Важные позиции также были у КС по вопросу полномочий местного самоуправления и избирательному праву. Последнее, кстати, будут очень в тему грядущим президентским выборам. С другой стороны, есть позиции, которые вызывают огорчение: зеркально решению КС по Ирине Анатольевне, Суд отказывает другим преподавателям Вышки с достаточно похожей проблемой, а также “подтачивает” абсолютный характер права на квалифицированную юридическую помощь и занимает прогосударственную позицию. Учитывая последние тенденции в правозащитном сообществе, этот подход не может не вызывать тревогу.