Возможности пересмотра судебных решений

Как быть осуждённому и его защитнику в ситуации, когда доказательства невиновности человека появились уже после вступления приговора в законную силу?

Александр Брестер
к.ю.н., старший юрист Института права и публичной политики

С такой проблемой столкнулся наш заявитель Рустамов. После того, как Рустамов был осуждён, ключевой свидетель в его деле написал явку с повинной, он признался, что оговорил Рустамова в своих показаниях. Национальные суды отказались направлять дело на пересмотр, и наши юристы подали жалобу в интересах Рустамова в Европейский Суд по правам человека. В начале ноября этого года ЕСПЧ отказал в рассмотрении жалобы, прямо указав, что право на рассмотрение дела по вновь открывшимся обстоятельствам не охватывается Конвенцией.

Старший юрист Института Александр Брестер рассказывает о процедурных гарантиях осуждённым в подобных ситуациях и о том, почему для национальных и международных судов важно сохранить устойчивость судебных решений.

1. Как ЕСПЧ рекомендует регламентировать пересмотры судебных дел по вновь открывшимся обстоятельствам? Почему так важна устойчивость судебных решений?

Решение, которое вступило в законную силу подпадает под действие принципа правовой определённости (res judicata). По общему правилу оно не может быть поставлено под сомнение, если только нет обоснованного вывода о существенном нарушении закона, допущенном при его вынесении. У Европейского Суда достаточно много решений, посвящённых этому принципу – есть решение Большой Палаты Brumrescu v. Romania, есть дело Рябых против России, Праведная (Pravednaya) против России и другие, где Европейский Cуд пишет об уважении окончательного судебного решения со стороны властей. От устойчивости судебных решений и невозможности их бесконечно пересматривать зависит стабильность общественных отношений в той или иной сфере, авторитет судебной системы и доверие к ней как к институту, который может окончательно разрешить дело, спор.

Тем не менее, Европейский Cуд считает возможным пересмотр таких решений только в случаях, когда правовые основания перевешивают принцип правовой определённости, когда речь идет о некоторых фундаментальных нарушениях. Такой подход характерен для законодательства большинства европейских государств.

Однако Конвенция не защищает само право на такой пересмотр уже вступившего в силу решения, не закрепляет процедурных гарантий для лиц, которые спустя какое-то время получают данные о новых обстоятельствах, доказательствах. Увы, это именно те обстоятельства, когда Конвенция и протоколы к ней просто не предназначены для таких ситуаций, они не входят в круг охраняемых прав.

2. Существуют ли международные конвенции, регламентирующие этот вопрос?

Статья 4 Протокола №7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод предусматривает, что никто не должен быть повторно судимым или наказан в уголовном порядке. Она также предусматривает, что это положение не препятствует повторному рассмотрению дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах, или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела.

Однако особенность этой статьи в том, что она предусматривает ситуацию, когда решение о пересмотре уже вынесено. Мы же часто пытаемся помочь в том, чтобы добиться самого такого решения, когда появились обстоятельства и доказательства, которые с высокой долей вероятности позволяют утверждать о судебной ошибке. И вот этот аспект – с момента вступления приговора в силу, рассмотрения его всеми вышестоящими инстанциями до вынесения решения о пересмотре – остаётся без защиты со стороны Конвенции. Иными словами – если уже установлена судебная ошибка и возможен повторный пересмотр, то Конвенция может действовать. Если ты только предполагаешь ошибку и пытаешься добиться пересмотра окончательного решения, Конвенция не защищает это право.

Не помогает здесь и «Международный пакт о гражданских и политических правах». Он (также как и Конвенция) предусматривает право на компенсацию в случае судебной ошибки, но не даёт никаких процедурных гарантий тому, кто пытается исправления этой ошибки добиться после вынесения окончательного решения по делу.

3. Существует ли в России процедура пересмотра судебных решений по вновь открывшимся обстоятельствам после вступления приговора в законную силу?

Да, она предусмотрена главой 49 Уголовно-процессуального кодекса РФ и в ней заложен такой механизм, например, для ситуаций появления новых доказательств или информации о недостоверности и подложности старых. Прокурор возбуждает такое производство по собственной инициативе или после обращения гражданина. Если требуется, то прокурор направляет соответствующие материалы руководителю следственного органа для производства расследования этих обстоятельств. Дальше прокурор либо прекращает производство, либо направляет материалы в суд. Суд может решить, что делать с приговором – оставить его в силе или отменить, прекратив дело, отправив на новое рассмотрение, или вернув прокурору.

Это крайне редкая процедура – примеров даже простого возбуждения прокурорами подобных производств – единицы в год. Но они есть. И часто это серьезнейшие судебные ошибки, где нарушения настолько явные, что нельзя было их проигнорировать: вернулся тот, за чьё убийство осужден человек, задержали того, кто признался в совершении преступления, за которое осуждено иное лицо. Чуть реже мы найдём случаи, когда обнаруживается подделка доказательств, фальсификация результатов оперативной деятельности. Даже такие серьёзные случаи редко заканчиваются пересмотрами приговоров – за последние 20 лет примеров, когда пересмотрели приговор по подобным причинам почти не найти. Нередко осужденные отбывают свой срок полностью за преступление, которого не совершали, пока идёт такая проверка новых обстоятельств, а затем перестают бороться.

Сама процедура проверки таких обстоятельств почти не регламентирована – не ясны сроки, полномочия следствия, не ясно какие права есть у осужденного. По одному из таких производств в Красноярском крае, например, следователь так отвечал на вопросы адвоката о том, почему их не уведомляют и не дают участвовать в следственных действиях, проводимых по их ходатайствам: «В рамках данной проверки вы не имеете статуса обвиняемого и защитника, у вас нет прав». Такие проверки могут тянуться годами и ни к чему не приводить. И защитить свои права здесь увы, почти нельзя. Европейская Конвенция не охраняет этот механизм, Конституционный Суд не устраняет такие пробелы и уже много лет обходит стороной подобные вопросы, высказавшись однажды только об особой природе такой проверки и о разумном сроке.

В случае Рустамова речь шла о ключевом свидетеле, который написал явку с повинной в том, что оговорил Рустамова, и готов был понести за это ответственность. Здесь мы не добились даже возбуждения производства, прокурор посчитал недостаточным явки с повинной о лжесвидетельстве от ключевого свидетеля.

4. Какие изменения возможны в этой сфере?

Трудно сказать, так как приходится искать сложный баланс между той самой устойчивостью судебных решений и возможностью исправлять судебные ошибки. Отраден тот факт, что решение прокурора об отказе в возбуждении производства по вновь открывшимся обстоятельствам можно обжаловать в суде. Но если он откажет, то нигде кроме национальных инстанций поставить под сомнение выводы суда не получится.

Однозначно сама процедура проверки в рамках УПК (если производство было возбуждено) нуждается хотя бы в минимальной детализации относительно сроков и прав осуждённых и их адвокатов, которые пытаются добиться пересмотра. В остальном судебная система в России – одна из самых нечувствительных к ошибкам, которые пытаются выявить намного позже вступления приговора в силу.