Жизнь после иноагентства

Каково быть иноагентом в России 

Минюст признал Институт иноагентом 15 июля 2021 года – на тот момент в списке уже были многие наши коллеги по правозащитной деятельности. Поэтому мы примерно представляли, с чем нам предстоит столкнуться.

Институт занимается публикацией исследований о нарушениях прав адвокатов, разрабатывает рекомендации относительно исполнения решений Конституционного Суда и ЕСПЧ, предлагает вести экспертную дискуссию о правовых проблемах. Обо всей нашей работе в Минюсте прекрасно знали, ведь нас регулярно проверяли, и никаких вопросов не возникало. Но в этот раз сложилось иначе.

Как утверждали в Минюсте, им поступило анонимное заявление и они решили провести внеочередную проверку нашей работы. И почему-то в этот раз они обнаружили в нашей работе политическую деятельность и иностранное влияние. Это и стало основанием внесения в реестр.

Через полгода после внесения в реестр Институт оштрафовали на 300 000 рублей. Причиной стало то, что мы сами себя не внесли в реестр. И хотя нам удалось собрать деньги на штраф и оплатить его, угроза никуда не исчезла. До сих пор никто точно не знает, какие материалы нужно маркировать и как именно, поэтому над нами постоянно висит угроза новых многотысячных штрафов за отсутствие маркировки.

Теперь каждый год необходимо проводить аудит, что обходится нам в 160 тысяч рублей. Часть ресурсов организации, которую мы могли бы направить на помощь людям, брошена на защиту от претензий Минюста и поиск правды в судах. Авторы боятся публиковаться в изданиях Института, студенты – приходить на стажировку, университеты – сотрудничать. Всё потому, что действует негласное правило: иноагенты не приветствуются государственными организациями. А медиа боятся упоминать «Институт права и публичной политики» в своих текстах.

Наука и политика

Конституционное право неразрывно связано с исследованием политической сферы. Мы исследуем решения и действия органов власти, обсуждаем проблемы конституционализма, выдвигаем гипотезы и формулируем предложения относительно публично правовых вопросов.

Но научная деятельность не является политической. Качественным можно назвать только то научное исследование, в котором критически рассмотрены сложившиеся конституционно-правовые практики, вырабатываются предложения по совершенствованию правовых механизмов. В ином случае наука конституционного права не будет развиваться. Именно эту позицию мы и отстаиваем в судах уже почти что полтора года.

Однако Минюст и суды с нами не согласны. Министерство юстиции считает, что политическим, по смыслу статьи 2 закона, является всё, что входит в сферу конституционного права. Суды не требуют доказательств политического характера деятельности Института, а полностью доверяют субъективным оценкам чиновников. Поэтому процессы в четырёх инстанциях можно охарактеризовать фразой «несмотря на то что Институт представил доказательства научного характера своей деятельности, у судов отсутствуют основания не доверять не подкреплённому доказательствами выводу чиновников о том, что конституционалисты – это политики».

При конфликте мнений необходимо исследовать доказательства, а не отдавать предпочтение одному из мнений. Но суды не привлекали никаких сторонних специалистов или экспертов, которые были бы компетентны в области политологии и научной деятельности. А доводы о том, что включение в реестр не защищает ничьи права, а только вредит обществу и Институту, так и остались без судебной оценки.

Раз за разом мы пытались доказать свою научную деятельность, а суды штамповали одинаковые ответы, скопированные из актов проверки Минюста. Ни в одном из судебных документов мы не нашли ответ на вопрос, почему доводы Института несостоятельны. Ни разу мы не увидели, чтобы суд руководствовался разъяснениями КС о том, что государственным органам запрещено вмешиваться в определение предпочтительного содержания и приоритетов деятельности некоммерческой организации. Суды даже не предложили Минюсту опровергнуть заявленный в уставе Института научный характер деятельности.

Кроме того, по мнению судов, проведение проверок на основании анонимных заявлений полностью соответствует закону и можно признать иностранным агентом, не дожидаясь истечения срока на представление Институтом возражений на акт проверки.

Верховный Суд не остался в стороне от московских коллег и подчеркнул, что не намерен разбираться в том, где проходит грань между исследованиями и политикой. Эту инстанцию устраивает отсутствие критериев разграничения политики и науки, ей комфортно соглашаться с произвольными оценками Минюста, не перепроверяя их. «Вы всё пытаетесь переоценить, а доводов о наличии существенных нарушений у вас нет», —вот что нам пытаются объяснить на семи страницах заключения.

Дискуссии и публикации о конституционализме они считают воздействием на государственные органы. Стремление заставить работать конституционные механизмы воспринимется как функция иностранного агента. Научная экспертиза зачислена в ряды сил, влияющих на государственную политику. Вместе с тем всё-таки приятно, что Верховный Суд видит, что Институт оказывает обширное влияние в целях восстановления справедливости и прав потерпевших.

В нашей работе инноваторов не принято говорить о перспективах. Мы остаёмся исследователями в юридической сфере с неимоверным количеством запросов на помощь оказавшимся в неправовом тупике. И мы продолжаем сотрудничать с теми, кто выражает нам понимание и поддержку, умеет ждать и сохраняет оптимизм.